Смыслы моды
в эпоху катастроф




Сегодня бессмысленно говорить о модных трендах, как это было раньше. Можно даже сказать, в 2022 году обращать внимание на заявления типа «в следующем сезоне в моде такие, такие и совсем не такие», по меньшей мере наивно. Уже в 2017 году, когда мы все еще читали авторитетные западные тренд-репорты, в которых подробнейшим образом указывались и цвета, и фасоны, и смыслы, и культурные коды моды – на 2-3 сезона вперед, фоном стало формироваться понимание, что, во-первых, уникальность и индивидуализм у молодых поколений станут сильнее диктата трендов, а во-вторых, ответы эстетики дизайнеры скоро и очень надолго будут давать только на запросы этики. То есть выстраивать бренд и на уровне продукта, и на уровне контента, исходя из осознания концепций sustainability – устойчивости, diversity – разнообразия и locality – локализма.


Эти цели очень долго в моде опускали ниже чисто эстетических, даже маргинализировали. А вместо этого: диктовали стандарты красоты, не обращали внимания на вред, наносимый природе, в процессе производства вещей, педалировали ценности глобализации и, в интересах этого процесса, апроприировали и деформировали уникальные локальные культурные коды.



Говоря о тенденциях, мы так или иначе будем приходить к вопросам биологического, культурного и телесного разнообразия, вокруг которых развернуты смыслы моды сегодня.

Концептуальная мода уходит в digital

Как и куда в моде сегодня развивается концептуальный сегмент – усложненная одежда, созданная не по правилам коммерции, а по законам эксперимента (с формой и содержанием)? Самые яркие артефакты, принадлежащие концептуальной моде, как любые образы из кутюрной линейки Сomme des Garcons, – это всегда дорого и филигранно сделанные концентрации новых идей, попытки нащупать такие неочевидные приемы, которые в дальнейшем могли бы упроститься, редуцироваться и спуститься с подиумов в магазины.


В эпоху катастроф, когда политические, финансовые и ресурсные кризисы накладываются друг на друга, принуждая и нас, и моду к умеренности, когда сложносочиненный кутюр все больше стремится по направлению к уличной моде, история про концептуальные вызовы, визуальные эксперименты, удивляющие фактурами, формами и физикой, логично уходит в digital-пространство. Техническая почва для этого подготовлена еще во время пандемии, когда digital стало главным пространством для бытия и взаимодействий. Креаторы начали генерировать с особой силой формы цифрового эскапизма – в соцсетях, онлайн-играх, видео-платформах. Там, где наши аватары стали обрастать особым визуальным контекстом. Сейчас многие бренды – и глобальные, и локальные, заходят на территорию digital-моды как раз в поисках новых инструментов и возможностей. Одежда для цифровых тел – про полистилистику, эклектику, гиперфутуризм, эскапизм, свободу самовыражения, фантастические крайности.

Оплот креативности физической моды – апсайклинг и DIY

Но если концептуальность все больше и ярче проявляет себя в цифровой моде, это не значит, что из осязаемой уходят креативность и эксперимент. Самый модный носимый продукт сегодня – непохожий, нескрываемо рукотворный, смело намешанный по кодам, стремящийся к свободе от эстетических рамок и штампов. Дорогие люксовые вещи имитируют старые и «испорченные». Винтаж стал признаком человека с хорошим вкусом. Стало модно перешивать, дополнять, переосмыслять вещи, эстетизировать заплатки, дырки, следы, изъяны. И вдохновляться панками конца 70-х именно как ребятами, которые культивировали DIY – когда по живописно-грубому предмету видно, что он рукотворен.


Все это созвучно sustainability повестке и связано с идеями умеренного потребления, продолжения жизни вещей, отрицания эстетики роскоши (моды прошлого), которая не рифмуется с беднеющим на ресурсы миром. И одновременно это – про отказ от идей глобализации, унификации – в пользу максимального разнообразия и проявлений индивидуальности.

Если минимализм, то непростой: в диапазоне от архаики до футуризма

Некоторое время назад нормкор, стритвир, униформенность и технологичность были главными спутниками минимализма. Однако обаяние глобализации и желание быть одинаковым со всем миром – в плане обладания материальными благами – разбились о стремление человека добавлять ко всему еще каких-то смыслов – подгонять под себя живого – неживое, выделяться с помощью визуальных кодов и оригинальных историй. Сегодняшний минимализм – это история про хитрые формы, отсылающие к футуризму 1960-х и 2010-х, про поиски естественных изгибов и фактур в природе, про локальную этнику и традиционализм (как работают с минималистской эстетикой в контексте, например, modest fashion, связанной с мусульманскими традициями одеваться).

В полной мере и по разному проявляется сексуальность и телесность

После практически асексуальной второй половины 2010-х, сексуальность и телесность – в разнообразии форм – вернулись в большие смыслы моды.



С одной стороны, сейчас переосмысляются и очеловечиваются те коды, которые мы связываем с сексуальной объективацией, говоря, к примеру, о «модном теле» 90-х, 00-х – со всеми этими эротизированными кампаниями Gucci времен Тома Форда. Однако сегодня, если модель в презентации и представлена в соответствующем ключе, она стоит не на позиции пассивного объекта, но действующего субъекта. Как в обновленном Mugler с весьма откровенными и сексуальными, но при этом совершенно не кринжовыми (если уж говорить о сегодняшнем культурно-модном фоне с побеждающем diversity), нравящимися и критику и потребителю образцами очеловеченного «старого нового» секса. Как у опять же недавно обновленного Schiaparelli, где украшения, аксессуары и части декора одежды имитируют обнаженные части тела, отсылая и к классическому сюрреализму, и к современной визуальной избыточности хип-хоп звезд. И как у Jean-Paul Gaultier и Лотты Волковой – с провокационными манифестарными «голыми» платьями, где иллюзия обнаженности как будто играет с пуританскими перекосами сегодняшних соцсетей, которые могут забанить и трёх граций Рубенса как порнографический контент, если не заблюрить соски и лобки.


С другой стороны, в моде продолжается намеченный в 2015-20 курс на diversity – репрезентацию разных людей с разными особенностями внешности. На этом фоне – в сторону чувствительности, разнообразия и меньшей ригидности продолжает развиваться мужская мода, которая последние пять лет претерпевает более серьезные изменения, чем женская – от стереотипов о гипермужественности, до принятия чувств, цветов, форм, иронии, объемов, естественности.

Дресс-код человека эпохи катастроф: облако тегов

Собственно, все эти коды, истории и смыслы складываются в одну общую картинку – гардероб, набор образов, мудборд «жителя мегаполиса в эпоху катастроф». Современные креативные директора значимых брендов делятся либо на тех, кто уходит в исследования своих личных историй, фантазий и внутренних миров, как Миккеле, либо смотрят наружу и фиксируют как раз вот этот дресс-код современного турбулентного мира, как делает Дэмна.


По поводу этого дресс-кода хочется высказаться облаком тэгов. Это те слова, которые возникли, когда я смотрел последний показ Balenciaga, в грязи:


Сутулость, небрежность, диспропорции, закрытость, несоответствие размеров одежды размерам тела, вырождение моды, инфантильность, отсылки «в лоб» к формам из прошлых эпох, образы защиты, уникальность, рукотворность, избыточность, неочевидные сочетания, индивидуализм, смешение «низкого» и «высокого», исчезновение постмодернистской иронии.

ТЕКСТ: Максим Муратов
ЧИТАТЬ ЕЩЕ:
    ИНТЕРЕСУЕТ ЧТО-ТО ДРУГОЕ?
    Все новости индустрии, общение с коллегами, поиск партнеров
    Самые свежие новости мировой и российской моды – в Telegram-канале.
    Обсудить это все можно в нашем Telegram-чате.

    А если вы хотите получать только самый сок – подпишитесь на нашу рассылку. В ней – информационная выжимка из самого интересного, что происходило за неделю с нами и с индустрией. В придачу – рекомендации редакторов Beinopen на тему того, чем вдохновиться фэшн-деятелю.