В России тоже существовали определенные циклы, в которых fashion-фотография развивалась по-своему. Эта история началась с технической революции и цифровых фотокамер – в нулевые. Когда они стали доступнее, возможности для самовыражения на более глубоком уровне появились у огромного числа людей. Люди массово увлеклись фотографией (и я говорю не о моде, а о культуре фотографии в целом). Никто не понимал, что делать с этим неограниченным количеством фотографий, и начались первые эксперименты.
Переретаченная (от ред. от слова retouch) картинка с нарочито комплиментарным коммерческим светом, выстроенностью и вычурными позами тогда прижилась. Все это было ново и поэтому прокатывало, а потом расплодилось в таком количестве, что из фотографической субкультуры вылилось в массы.
И если сейчас в российской фэшн-фотографии естественность является признанной эстетикой, то в широких массах до сих пор больше популярна переретаченная картинка. Нужно понимать, что мода для широких масс совсем не такая, как мы привыкли понимать. Это не плохо, просто у каждого подхода своя целевая аудитория и понимание красивого. Да, естественность через некоторое время будет котироваться широко – если что-то многие не понимают, со временем это всё равно становится привычным.
Кстати, сегодня в мире фотографы, которые в нулевые делали избыточную глянцевую картинку, опять возникли с этой же эстетикой. Сейчас совершенно разные визуальные эстетики могут успешно сосуществовать. «Вылизанные» коммерческие истории, которые, казалось бы, отошли на второй план в конце нулевых, все еще прекрасно работают, если мы говорим о крупных изданиях. Например, последняя съемка Билли Айлиш для британского Vogue – в лучших традициях коммерческой глянцевой фотографии.