О чем говорили на дискуссиях Форума новой модной индустрии,
который прошел в Москве
на Хлебозаводе
1-2 декабря 2023 года
в рамках BRICS+ Fashion Summit
при поддержке Департамента
по работе с сообществами VK
на Хлебозаводе
1-2 декабря 2023 года
в рамках BRICS+ Fashion Summit
при поддержке Департамента
по работе с сообществами VK
За два дня Форума мы провели 11 дискуссий, так или иначе осмысляющих коллективный опыт российской моды 2023 года: что происходило с экономикой производства и потребления, о каких смыслах была мода, как трансформировались маркетинг и контент, почему для отрасли жизненно важны групповые стратегии и многое другое.
Все дискуссии Форума можно посмотреть в записи. А мы выбрали и расшифровали самые интересные мысли наших экспертов и собрали их в трех тематических блоках: экономика, смыслы, идеи развития.
Все дискуссии Форума можно посмотреть в записи. А мы выбрали и расшифровали самые интересные мысли наших экспертов и собрали их в трех тематических блоках: экономика, смыслы, идеи развития.
ЭКОНОМИКА МОДЫ
Наиля Асланова, кофаундер и маркетинг-директор бренд-агентства «БУНТ», автор телеграм-канала «Состояние потока»:
После 2022 года появилось еще больше марок — это прямое влияние ребрендинга на текущее состояние рынка. Локальные бренды активизировались, Lime пытается заменить Zara, многие бренды появились, чтобы «прикрыть» ушедшие. Появилась новая сущность и новый ценовой сегмент, который наступает на пятки остальным — маркетплейсы. Бренды на Wildberries тоже не стоят на месте: они уже задумываются об упаковке и нейминге. Поэтому многим следует убрать снобство и принять новую реальность.
Ирина Рябко, основательница универмага «Ремарк» и агентства Retail Inside:
Сейчас мы переживаем бум универмагов разных форматов. Во всех европейских столицах они формировались на протяжении 100 лет, были времена их расцвета и упадков. В России этот формат ритейла существует недавно, мы шагаем аршинами, чтобы за несколько лет сделать то, что формировалось на Западе на протяжении десятилетий. Вести этот бизнес мы учились у экспатов, перенимая их опыт, приземляя его на российскую землю.
Антон Гуреев, основатель отраслевого сообщества «Человек, который шьёт», бизнес-консультант, блогер:
Развитие швейного бизнеса за последние 4 года сделало глобальный рывок. Уже больше предпринимателей понимают, что фэшн-индустрия делается не на коленке: надо внедрять собственные идеи и производить уникальные вещи, понимать в чем сила твоего проекта. Иначе у нас не появятся свои Gucci, Hermès и Balenciaga. Они обязательно придут, нужно просто дать чуть больше времени, поскольку наш швейный бизнес активно развивается лишь с 2014-го.
Сергей Хитров, руководитель аналитической группы РБК «Исследования рынков»:
49% представителей фэшн-индустрии считают, что события 2022 года негативно повлияли на их бизнес, 23% затруднились ответить, 15% считают, что события на них не повлияли, 13% отметили позитивные изменения. При этом 74% смогли найти хоть какие-то плюсы, а 26% не нашли их совсем.
Среди плюсов названы: снижение конкуренции (29%), рост спроса на продукцию локальных брендов (29%), появление новых клиентов (19%), появление новых поставщиков (19%), усовершенствование бизнес-модели (13%), рост спроса на производственные мощности в России (12%), высвобождение качественных торговых площадей (11%).
Среди трудностей: снижение спроса (45%), рост цен на логистику (44%), падение трафика в магазинах (44%), уменьшение выручки (40%), рост цен на сырье (35%), проблемы во взаиморасчетах с иностранными контрагентами (26%) и отключение эффективных каналов продвижения (25%).
При этом производители более позитивно оценивают год, чем продавцы. 57% представителей розницы и оптовой торговли оценили этот период негативно, а 12% нашли позитивные моменты. Среди представителей сферы производства 33% отметили отрицательные последствия, 19% – положительные.
Елена Тищенко, доцент кафедры экономики инноваций МГУ:
Сейчас емкость рынка достаточная, есть лояльность к российским брендам, а клиент переключается на интересные решения компаний, если таковые присутствуют.
Важно будет не только масштабировать бизнес сейчас, но и сохранить его в новых условиях, когда на рынок будет выходить еще больше зарубежных игроков, и в ситуации, если вернутся ушедшие бренды.
После 2022 года появилось еще больше марок — это прямое влияние ребрендинга на текущее состояние рынка. Локальные бренды активизировались, Lime пытается заменить Zara, многие бренды появились, чтобы «прикрыть» ушедшие. Появилась новая сущность и новый ценовой сегмент, который наступает на пятки остальным — маркетплейсы. Бренды на Wildberries тоже не стоят на месте: они уже задумываются об упаковке и нейминге. Поэтому многим следует убрать снобство и принять новую реальность.
Ирина Рябко, основательница универмага «Ремарк» и агентства Retail Inside:
Сейчас мы переживаем бум универмагов разных форматов. Во всех европейских столицах они формировались на протяжении 100 лет, были времена их расцвета и упадков. В России этот формат ритейла существует недавно, мы шагаем аршинами, чтобы за несколько лет сделать то, что формировалось на Западе на протяжении десятилетий. Вести этот бизнес мы учились у экспатов, перенимая их опыт, приземляя его на российскую землю.
Антон Гуреев, основатель отраслевого сообщества «Человек, который шьёт», бизнес-консультант, блогер:
Развитие швейного бизнеса за последние 4 года сделало глобальный рывок. Уже больше предпринимателей понимают, что фэшн-индустрия делается не на коленке: надо внедрять собственные идеи и производить уникальные вещи, понимать в чем сила твоего проекта. Иначе у нас не появятся свои Gucci, Hermès и Balenciaga. Они обязательно придут, нужно просто дать чуть больше времени, поскольку наш швейный бизнес активно развивается лишь с 2014-го.
Сергей Хитров, руководитель аналитической группы РБК «Исследования рынков»:
49% представителей фэшн-индустрии считают, что события 2022 года негативно повлияли на их бизнес, 23% затруднились ответить, 15% считают, что события на них не повлияли, 13% отметили позитивные изменения. При этом 74% смогли найти хоть какие-то плюсы, а 26% не нашли их совсем.
Среди плюсов названы: снижение конкуренции (29%), рост спроса на продукцию локальных брендов (29%), появление новых клиентов (19%), появление новых поставщиков (19%), усовершенствование бизнес-модели (13%), рост спроса на производственные мощности в России (12%), высвобождение качественных торговых площадей (11%).
Среди трудностей: снижение спроса (45%), рост цен на логистику (44%), падение трафика в магазинах (44%), уменьшение выручки (40%), рост цен на сырье (35%), проблемы во взаиморасчетах с иностранными контрагентами (26%) и отключение эффективных каналов продвижения (25%).
При этом производители более позитивно оценивают год, чем продавцы. 57% представителей розницы и оптовой торговли оценили этот период негативно, а 12% нашли позитивные моменты. Среди представителей сферы производства 33% отметили отрицательные последствия, 19% – положительные.
Елена Тищенко, доцент кафедры экономики инноваций МГУ:
Сейчас емкость рынка достаточная, есть лояльность к российским брендам, а клиент переключается на интересные решения компаний, если таковые присутствуют.
Важно будет не только масштабировать бизнес сейчас, но и сохранить его в новых условиях, когда на рынок будет выходить еще больше зарубежных игроков, и в ситуации, если вернутся ушедшие бренды.
СМЫСЛЫ МОДЫ
О развитии sustainability-направления
Ксения Топоркова, руководитель направления Устойчивое развитие VK:
У молодежи есть интерес к устойчивым инициативам, они не дают компаниям относиться к этим активностям поверхностно и заниматься гринвошингом. Они изучают и докапываются до сути.
Главная задача в вопросе популяризации темы осознанности – сделать так, чтобы люди увидели ценность вещей: что их можно не выбрасывать, а переработать, создать что-то новое. При позитивном сценарии человек будет готов за это доплатить. А в нейтральном – выберет среди конкурентов то, в чем есть идея и смысл.
То, что эко-повестка важна только для жителей крупных городов, – это миф. Часто наоборот, люди из маленьких городов больше озабочены экологией, так как видят проблемы в своем пространстве и хотят, чтобы им жилось в нем лучше.
Компании с устойчивым развитием бесконечно анализируют себя и других и ищут новые решения. Какие бы ни были настроения в обществе, они будут и дальше развиваться, использовать по-новому материалы и технологии. И не остановятся на достигнутом.
Екатерина Хачатурян, специалист по устойчивому развитию Lamoda:
Есть два основных вопроса, которые бренд должен задать себе, если он хочет пойти в устойчивое развитие:
- Какой отрезок жизненного цикла товара мы можем оптимизировать? (экологизировать полностью всю цепочку – это утопия)
- Кого я считаю своим благополучателем? (мы – за гуманное отношение к животным или мы заботимся о людях, обществе?)
Люди приходят к конкретному бренду еще и за какой-то дополнительной ценностью. Один из критериев отбора – быть причастным к чему-то большому и важному.
О кризисе diversity в мировом модном процессе
Антон Гулевский, автор телеграм-канала That's Haute, редактор моды The Symbol, соведущий подкаста «Пино, Арно и домино»:
Сейчас в моде происходит откат от темы diversity. Это заметно в том числе и по кадровым решениям (в глобальных брендах). Когда в 2020 году случился всплеск активности движения BLM, многие компании, для того чтобы как то себя защитить и сохранить свою репутацию, начали нанимать diversity-менеджеров и делать целые отделы по diversity, sustainability и прочему «за всё хорошее против всего плохого». Сейчас происходит волна сокращения этих отделов.
Семён Уткин, креативный директор и глава департамента костюма агентства SMZV, автор телеграм-канала Maybe Art:
Сейчас желание вернуть на подиумы что-то понятное – это необходимость снизить те риски, к которым очень близко подобралась мода. Поэтому происходит разворачивание в консервативность, традиционализм, правую повестку. Чтобы сейчас не сказать чего-то лишнего, каждый начинает приобретать медианную форму, стерильную, без ярко выраженного характера.
Роман Крихели, основатель компании Superposition, стилист, фэшн-блогер:
Мода всегда про деньги. Все концерны смотрят на прибыль. Сейчас – кризисная история. Что происходит в кризис всегда? Богатые ребята либо остаются в порядке, либо чуть-чуть богатеют, бедные ребята беднеют. И все эти концерны начинают таргетировать богатых ребят. Ок, diversity не продало, давайте пусть будут продавать старые добрые люксовые сервисы.
О лихорадке микротрендов
Максим Муратов, исследователь моды, главный редактор Beinopen:
Если перед пандемией и во время нее казалось, что устойчивые этические тренды (sustainability и diversity) будут долго или даже всегда влиять на эстетику моды, то сегодня кажется, что модный визуал и смыслы размылись на многие микротренды – коры, которые быстро рождаются, быстро исчезают, идут ни с подиумов, а из соцсетей, либо в рамках маркетинговых стратегий глобальных поп-культурных явлений.
Если перед пандемией и во время нее казалось, что устойчивые этические тренды (sustainability и diversity) будут долго или даже всегда влиять на эстетику моды, то сегодня кажется, что модный визуал и смыслы размылись на многие микротренды – коры, которые быстро рождаются, быстро исчезают, идут ни с подиумов, а из соцсетей, либо в рамках маркетинговых стратегий глобальных поп-культурных явлений.
ИДЕИ РАЗВИТИЯ МОДЫ
Алексей Баженов, основатель института Beinopen:
Что Институт Beinopen делал в 2023-м? Мы не только теоретизировали, но на практике собирали групповые стратегии.
В 2015 году мы провели первый Форум Beinopen, затем – еще несколько ежегодно. В 2019-м поняли, что нужно не обучать, а собирать производственную цепочку, проектировать индустрию – и запустили Институт развития моды Beinopen.
Институт Beinopen – сообщество экспертов и предпринимателей. Это сообщество мы превращаем в Альянс, объединяя его при помощи групповых договоров. Альянс – юридическая обвязка наших совместных действий и общий бизнес-план.
Как мы описываем себя? Мы – это профессиональная модная среда, в которой ваш бизнес будет расти. Почему это так?
У нас есть:
– методология
– реальный опыт
– обмен лучшими практиками
– ресерч
– выгода в кооперации
– взаимная прозрачность и доверенная среда
Каковы возможности в российской индустрии моды в ближайшие 3 года?
– ушли глобальные бренды, пустует ниша не менее 600 млрд рублей (25% от общей емкости рынка в 2,4 млрд рублей)
– в апреле 2022 года пустовало 7 млн кв. м из 25 млн
– глобальные бренды оторвались от своей аудитории и ниша открыта, на формирование образа зарубежных брендов уйдут годы
– ниша в регионах 3-5 млрд рублей в год, в Москве – 300 млрд рублей в год
Займут эту нишу адаптивные малые бизнесы, собранные в партнерскую цепочку и стандартизированные для экономии на масштабе.
Денис Ламехов, исследователь моды, выпускающий редактор Beinopen:
Чтобы занять рынок, нужно выстроить связанную цепочку создания продукта, состоящую из множества элементов – от креатива до производства и дистрибуции.
Для этого необходимо понимать, как эту цепочку построили страны, которые сейчас устойчиво ассоциируются с созданием моды, – Бельгия, Италия и Япония. Мы изучили, как игроки и институты формировались и выстраивали друг с другом кооперационные цепочки – это позволяет нам понять, что из международного опыта мы можем использовать в формирующейся российской индустрии моды.
Что Институт Beinopen делал в 2023-м? Мы не только теоретизировали, но на практике собирали групповые стратегии.
В 2015 году мы провели первый Форум Beinopen, затем – еще несколько ежегодно. В 2019-м поняли, что нужно не обучать, а собирать производственную цепочку, проектировать индустрию – и запустили Институт развития моды Beinopen.
Институт Beinopen – сообщество экспертов и предпринимателей. Это сообщество мы превращаем в Альянс, объединяя его при помощи групповых договоров. Альянс – юридическая обвязка наших совместных действий и общий бизнес-план.
Как мы описываем себя? Мы – это профессиональная модная среда, в которой ваш бизнес будет расти. Почему это так?
У нас есть:
– методология
– реальный опыт
– обмен лучшими практиками
– ресерч
– выгода в кооперации
– взаимная прозрачность и доверенная среда
Каковы возможности в российской индустрии моды в ближайшие 3 года?
– ушли глобальные бренды, пустует ниша не менее 600 млрд рублей (25% от общей емкости рынка в 2,4 млрд рублей)
– в апреле 2022 года пустовало 7 млн кв. м из 25 млн
– глобальные бренды оторвались от своей аудитории и ниша открыта, на формирование образа зарубежных брендов уйдут годы
– ниша в регионах 3-5 млрд рублей в год, в Москве – 300 млрд рублей в год
Займут эту нишу адаптивные малые бизнесы, собранные в партнерскую цепочку и стандартизированные для экономии на масштабе.
Денис Ламехов, исследователь моды, выпускающий редактор Beinopen:
Чтобы занять рынок, нужно выстроить связанную цепочку создания продукта, состоящую из множества элементов – от креатива до производства и дистрибуции.
Для этого необходимо понимать, как эту цепочку построили страны, которые сейчас устойчиво ассоциируются с созданием моды, – Бельгия, Италия и Япония. Мы изучили, как игроки и институты формировались и выстраивали друг с другом кооперационные цепочки – это позволяет нам понять, что из международного опыта мы можем использовать в формирующейся российской индустрии моды.
В 1980-х бельгийские власти решили реформировать систему производства одежды в стране. Вначале они модернизировали уже сформировавшиеся фабрики по выпуску одежды. Затем от производства одежды перешли к созданию моды, чтобы повысить престиж Бельгии в этой сфере.
Правительство организовало экспертный орган, который в при помощи конкурсов отбирал лучших из уже существовавших дизайнеров, связывал их с производствами и параллельно работал с конечной публикой и вестиментарной культурой. В том числе, запускал ряд СМИ, где бельгийская мода помещалась в контекст культуры и искусства, включая молодое и резкое.
В итоге вещь дизайнера из Бельгии воспринимается не как продукт текстильной индустрии, но как результат художественного творчества. Связка «бельгийская мода – бельгийское искусство» затем использовалась властями не раз – в проектах, связанных с туризмом, урбанистикой и другими сферами.
Сценарное моделирование для Москвы на опыте групповых стратегий Бельгии
Антверпену было нужно сделать бельгийское модным – и они сделали это через взаимодействие с современным искусством: локальные марки стали концептуальнее, шире, сильнее – к ним повысилось доверие внутри страны и за рубежом. Это можно взять в работу.
Однако сравнение сценариев Антверпена и Москвы не совсем корректно: в Бельгии была развитая сеть производств. Нам эту задачу нужно решать через инфраструктурные хабы, интегрирующие сеть российских малых бизнесов-марок с международными сетями фабрик, производящих сырье, фурнитуру или готовые изделия. Рынок нужно забирать в ближайшие годы, но быстрых изменений от российского легпрома ждать не стоит: у них другие задачи и другая картина мира.
Поэтому сначала интегрируемся в международные сети производств, стандартизируемся (чтобы получать эффект масштаба), учимся совместной работе – и на втором этапе приглашаем в эти стандарты сети российских производств, которые, мы надеемся, в ближайшие годы будут появляться.
Правительство организовало экспертный орган, который в при помощи конкурсов отбирал лучших из уже существовавших дизайнеров, связывал их с производствами и параллельно работал с конечной публикой и вестиментарной культурой. В том числе, запускал ряд СМИ, где бельгийская мода помещалась в контекст культуры и искусства, включая молодое и резкое.
В итоге вещь дизайнера из Бельгии воспринимается не как продукт текстильной индустрии, но как результат художественного творчества. Связка «бельгийская мода – бельгийское искусство» затем использовалась властями не раз – в проектах, связанных с туризмом, урбанистикой и другими сферами.
Сценарное моделирование для Москвы на опыте групповых стратегий Бельгии
Антверпену было нужно сделать бельгийское модным – и они сделали это через взаимодействие с современным искусством: локальные марки стали концептуальнее, шире, сильнее – к ним повысилось доверие внутри страны и за рубежом. Это можно взять в работу.
Однако сравнение сценариев Антверпена и Москвы не совсем корректно: в Бельгии была развитая сеть производств. Нам эту задачу нужно решать через инфраструктурные хабы, интегрирующие сеть российских малых бизнесов-марок с международными сетями фабрик, производящих сырье, фурнитуру или готовые изделия. Рынок нужно забирать в ближайшие годы, но быстрых изменений от российского легпрома ждать не стоит: у них другие задачи и другая картина мира.
Поэтому сначала интегрируемся в международные сети производств, стандартизируемся (чтобы получать эффект масштаба), учимся совместной работе – и на втором этапе приглашаем в эти стандарты сети российских производств, которые, мы надеемся, в ближайшие годы будут появляться.
До Второй мировой войны итальянская индустрия моды представляла собой множество разрозненных игроков, работавших в формате ателье. После в итальянской моде возникло несколько объединений: Турин, Милан (производственные центры), Флоренция (ready-to-wear и кутюр), Рим (кутюр). Они конкурировали между собой, соревнуясь в лоббистских усилиях по отношению к властям.
В начале 1950-х во Флоренции стартовала серия показов в исторических местах, которая дала начало торговой выставке Pitti Uomo. Цель показов – вывести отобранных итальянских дизайнеров на рынки США и Канады, познакомить с марками иностранную прессу, отстроиться от Франции: итальянские культурные коды в дизайне, ставка на качество, микс кутюра и ready-to-wear, адаптация события для байеров. Здесь же – укорененность в высокой культуре, итальянском Возрождении. Итог: рост с 6 приглашенных байеров до 300 через год. Через 10 лет – до 600.
Параллельно в 1950-х и 1960-х ассоциации продолжали работать в своих регионах и конкурировать друг с другом, образовывали неустойчивые союзы. Влияние Флоренции ослабевало – она отказалась от кутюра, не имела связей с производственным сектором и сферой пост-продакшна, не попадала в запросы аудитории, которая отныне хотела не моду для богатых, а моду как язык повседневности.
С ослаблением Флоренции усиливался Милан, находящийся в производственном центре. Туда перенес показы ряд флорентийских дизайнеров, там были собственные фэшн-силы и все элементы цепочки создания моды – от фабрик до маркетинговых и пиар-агентств, СМИ, магазинов. Милан активно поддержало государство. Через короткое время здесь появилось большое число новых дизайнеров – от Ферре до Москино. Признание Милана внутри страны привело к признанию в мире – за счет совокупности всех факторов Неделя моды в Милане вошла в число важнейших в фэшн-календаре.
Сценарное моделирование для Москвы на основе групповых стратегий Италии
Процесс, связанный с созданием ассоциаций, мы видим в России: в регионах формируются отраслевые объединения – ассоциации – не моды, но легкой промышленности. Потому что термина «мода» в наших головах и законах нет. Что нам фактически нужно сделать – познакомить объединения легкой промышленности с объединениями креативных индустрий.
Другой важный момент – стандарты. Индустрия моды появляется тогда, когда появляются стандарты, дающие экономию на масштабе (групповом заказе). Пока все артизанальные бизнесы работают индивидуально, это не может масштабироваться до размеров индустрии. Это масштабирование за счет общих стандартов мы стараемся перенять и сделать основным принципом работы Альянса x Beinopen.
В начале 1950-х во Флоренции стартовала серия показов в исторических местах, которая дала начало торговой выставке Pitti Uomo. Цель показов – вывести отобранных итальянских дизайнеров на рынки США и Канады, познакомить с марками иностранную прессу, отстроиться от Франции: итальянские культурные коды в дизайне, ставка на качество, микс кутюра и ready-to-wear, адаптация события для байеров. Здесь же – укорененность в высокой культуре, итальянском Возрождении. Итог: рост с 6 приглашенных байеров до 300 через год. Через 10 лет – до 600.
Параллельно в 1950-х и 1960-х ассоциации продолжали работать в своих регионах и конкурировать друг с другом, образовывали неустойчивые союзы. Влияние Флоренции ослабевало – она отказалась от кутюра, не имела связей с производственным сектором и сферой пост-продакшна, не попадала в запросы аудитории, которая отныне хотела не моду для богатых, а моду как язык повседневности.
С ослаблением Флоренции усиливался Милан, находящийся в производственном центре. Туда перенес показы ряд флорентийских дизайнеров, там были собственные фэшн-силы и все элементы цепочки создания моды – от фабрик до маркетинговых и пиар-агентств, СМИ, магазинов. Милан активно поддержало государство. Через короткое время здесь появилось большое число новых дизайнеров – от Ферре до Москино. Признание Милана внутри страны привело к признанию в мире – за счет совокупности всех факторов Неделя моды в Милане вошла в число важнейших в фэшн-календаре.
Сценарное моделирование для Москвы на основе групповых стратегий Италии
Процесс, связанный с созданием ассоциаций, мы видим в России: в регионах формируются отраслевые объединения – ассоциации – не моды, но легкой промышленности. Потому что термина «мода» в наших головах и законах нет. Что нам фактически нужно сделать – познакомить объединения легкой промышленности с объединениями креативных индустрий.
Другой важный момент – стандарты. Индустрия моды появляется тогда, когда появляются стандарты, дающие экономию на масштабе (групповом заказе). Пока все артизанальные бизнесы работают индивидуально, это не может масштабироваться до размеров индустрии. Это масштабирование за счет общих стандартов мы стараемся перенять и сделать основным принципом работы Альянса x Beinopen.
Со второй половины 19 века модернизация для Японии равна вестернизации. Такую политику проводило государство, которое сочло необходимым усилить страну, перенимая западные практики. Этот тренд значительно усилился после Второй мировой войны.
Несколько послевоенных десятилетий – время импорта идей. Японские оптовые производители активно запускают бренды одежды в западном стиле, образуют цепочки сбыта с универмагами. Перенимают приемы дизайна и технологии – с модой работает не художник, но продуктовый менеджер.
Затем наступают 1970-е и 1980-е – время триумфа японских дизайнеров в Париже. На контрасте с продакт-менеджерами это дизайнеры-творцы. Они сталкиваются с несовершенствами системы моды в собственной стране, ищут признания у международной аудитории в столице моды, где уже есть сложившаяся инфраструктура и институты. Но затем возвращаются в Токио и запускают небольшие марки.
Новую волну дизайнеров замечают крупные компании и предлагают им возможности для реализации коллекций в ритейле – запускают в Токио специализированные торговые центры. Формируются особенные фэшн-районы с собственными модными субкультурами. Они интересуют широкую публику, энтузиастов и фотографов – так образ Токио как города моды попадает в СМИ. Японские фэшн-журналы становятся популярными по всему миру. Возникает образ Японии как страны моды, Токио как модной столицы.
Сценарное моделирование в Москве на основе групповых стратегий Японии
Что может подойти в данном случае? Ставка на разнообразие и сегментацию: оптовые производители, которые запускают десятки брендов для множества аудиторий. Здесь же – универмаги, которые образуют партнерства с оптовыми производителями и выбирают, с какими брендами работать.
Затем возникают специализированные торговые центры, которые делают ставку на креатив и интегрируют в себя модные тусовки – далее это уходит в СМИ, распространяется по всему миру, а город становится центром самобытной моды
Несколько послевоенных десятилетий – время импорта идей. Японские оптовые производители активно запускают бренды одежды в западном стиле, образуют цепочки сбыта с универмагами. Перенимают приемы дизайна и технологии – с модой работает не художник, но продуктовый менеджер.
Затем наступают 1970-е и 1980-е – время триумфа японских дизайнеров в Париже. На контрасте с продакт-менеджерами это дизайнеры-творцы. Они сталкиваются с несовершенствами системы моды в собственной стране, ищут признания у международной аудитории в столице моды, где уже есть сложившаяся инфраструктура и институты. Но затем возвращаются в Токио и запускают небольшие марки.
Новую волну дизайнеров замечают крупные компании и предлагают им возможности для реализации коллекций в ритейле – запускают в Токио специализированные торговые центры. Формируются особенные фэшн-районы с собственными модными субкультурами. Они интересуют широкую публику, энтузиастов и фотографов – так образ Токио как города моды попадает в СМИ. Японские фэшн-журналы становятся популярными по всему миру. Возникает образ Японии как страны моды, Токио как модной столицы.
Сценарное моделирование в Москве на основе групповых стратегий Японии
Что может подойти в данном случае? Ставка на разнообразие и сегментацию: оптовые производители, которые запускают десятки брендов для множества аудиторий. Здесь же – универмаги, которые образуют партнерства с оптовыми производителями и выбирают, с какими брендами работать.
Затем возникают специализированные торговые центры, которые делают ставку на креатив и интегрируют в себя модные тусовки – далее это уходит в СМИ, распространяется по всему миру, а город становится центром самобытной моды
Текст: Максим Муратов, Денис Ламехов, Александра Чубарова, Екатерина Ивочкина
ЧИТАТЬ ЕЩЕ:
ИНТЕРЕСУЕТ ЧТО-ТО ДРУГОЕ?
Все новости индустрии, общение с коллегами, поиск партнеров
Самые свежие новости мировой и российской моды – в Telegram-канале.
Обсудить это все можно в нашем Telegram-чате.
А если вы хотите получать только самый сок – подпишитесь на нашу рассылку. В ней – информационная выжимка из самого интересного, что происходило за неделю с нами и с индустрией. В придачу – рекомендации редакторов Beinopen на тему того, чем вдохновиться фэшн-деятелю.
Обсудить это все можно в нашем Telegram-чате.
А если вы хотите получать только самый сок – подпишитесь на нашу рассылку. В ней – информационная выжимка из самого интересного, что происходило за неделю с нами и с индустрией. В придачу – рекомендации редакторов Beinopen на тему того, чем вдохновиться фэшн-деятелю.